Разбирая причины падения качества отечественного образования, мы привычно перечисляем многое. И существенное сокращение объемов бюджетного финансирования по сравнению с СССР. И ощутимый рост затрат образовательных учреждений на услуги, не связанные с основной деятельностью - тепло, электроэнергию и воду, содержание основных фондов: денег и так не хватает, и тратятся они, во многом, не на решение собственно образовательных задач. И падение уровня оплаты труда в образовательной сфере, особенно по сравнению с другими сферами деятельности.

Как одно из следствий - падение престижа педагогических профессий в общем социальном «табели о рангах». И развал СССР с его претензиями на глобальное лидерство: де-индустриализация, сопоставимая по масштабу с падением объемов промышленного производства во время войны. И потеря «заказчиками» на образование - государством, представителями промышленности и предпринимательского сообщества - целевых ориентиров в своих сферах деятельности. Особенно на фоне тех масштабных изменений, которые происходят в глобальной экономике и системе разделения труда в целом. Все эти причины я в той или иной степени разбирал в своих предыдущих материалах.

Но есть еще, по крайней мере, одна причина, которую пришло время признать. Без этого, на мой взгляд, мы не двинемся никуда. Ответ заложен в самом слове «образование»: для того, чтобы у человека возникал целостный образ самого себя, ему нужно давать картину мира, в которую этот образ вписан. Учащийся должен представлять себе, как устроен этот мир: какие закономерности его создают, какими причинно-следственными связями он пронизан, какое место в нем занимают те или иные явления и процессы. Слово «образование» досталось нам из лексикона христианской педагогики. А «картина мира» это метафора того, что в философии называется «онтология» (новолат. ontologiaот др.-греч. ὄν, род. п. ὄντος— сущее, то, что существует и λόγος — учение, наука), то есть – наиболее систематическое и целостное представление о том, как устроен мир.

Образование в Средние века так и строилось: первый, высший, факультет – теологический, остальные подчиненные ему. Почему? Потому что тогда картина мира была, прежде всего, религиозной: в центре Вселенной стоял Бог. В эту картину мира встраивалась медицина, философия, астрономия, учение о государстве и праве, которые с разных сторон объясняли различные аспекты мироустройства, но всегда - с религиозных позиций. Все частные дисциплины были встроены в единую картину бытия.

Позже, в ХVIII- ХХ вв., широкое распространение получила так называемая научная картина мира, берущая свое начало в средневековых спорах, через постепенную критику и развитие религиозной картины мира, и идущую в европейской интеллектуальной ситуации с ХV века. Эта онтология – или картина мира - легла в основу нового идеала знания и новой системы образования. Как известно, один из родоначальников современной педагогики, Ян Амос Коменский, был активным участником «протестантского интернационала», с позиций которого формулировал новые цели, содержание и методы образования. В этой картине мира, которая носила ярко выраженный деятельностный и исторический характер, важнейшим становится процесс накопления знаний и развития деятельности на основе новых инструментов и средств. Меняются представления о человеке: ведущая роль теперь отводится Ученому и Инженеру - с его достижениями и открытиями. Эти слова теперь пишутся с большой буквы, потому что именно ученый и инженер, помогая друг другу создают «вторую природу», новую среду и новое качество жизни человечества, именно они представляют, как устроен мир, могут на него влиять и улучшать.

В середине ХIХ возникают модели современного исследовательского университета и высшей инженерной школы. Любой студент четко понимает, какое место в общей системе знания занимают те или иные предметы и дисциплины, зачем их изучать. Эта картина мира и опирающаяся на нее модель образования доминировала до середины ХХ века и сегодня является ведущей в сфере образования. Уберите ее - и вся последовательность учебных программ, вся логика учебного процесса и его содержательная основа просто рухнут. Онтология также оказывает важнейшее воспитательное влияние на любого специалиста и профессионала. Ведь в ней есть ясные ценностные моменты: не только ответ на вопрос что нужно знать, но и норма того, что можно и нужно делать, а чего, напротив, делать нельзя.

У нас в СССР эту функцию – картины мира - долгие годы выполнял марксизм. Мы сейчас не обсуждаем, хорошая ли она или плоха; важно, что картина мира была. В ней объяснялось все: и политическое устройство, и экономические перспективы, и отношение человека к природе, и представления о самом человеке, и логика конкуренция мировых сил. Был исторический материализм, диалектический материализм и даже «химическая форма движения материи». Основные представления марксизма, разработанные в середине ХIХ века, как известно, опирались на достижение современной Марксу науки и философии. Ряд последователей Маркса «причесали» его гегельянство и сделали экономическое и политическое учение своего учителя более позитивистким, в соответствии с духом и веяниями своей эпохи. Это была настоящая онтология – стройное представление о том, как устроен мир. Конечно, критика Маркса на Западе шла с момента появления его первых работ, но и заслуг его в развитии и углублении исторической и деятельностной картины мира никто не отрицал. С падением СССР марксизм как картина мира был выброшен. А новая версия картины мира не сложилась. Слишком долго Советский Союз оставался закрытым обществом, в которое не проникли отголоски современных философских споров или проникли в извращенной форме «критики современных буржуазных учений». Без сомнения, кризис марксизма почти не повлиял на научную и инженерную компоненту онтологии. Она продолжала существовать, и представители научно-инженерного сообщества даже первое время радовались тому, что избавлены от необходимости сдавать основы марксисткой философии на кандидатских экзаменах, и от идеологического давления со стороны райкомов и горкомов партии. Однако, это была Пиррова победа: будучи отделенной от общего социально-философского мировоззрения и системы ценностей, научная и инженерная деятельность неминуемо вырождается в недальновидный технократизм. Какие могут быть инструменты без ценностей? Чему мы теперь учим? Где ответ на вопрос о природе тех или иных явлений, о причинно-следственных связях, которые пронизывают окружающий нас мир? Содержание образования все больше напоминает популярные комиксы. Общесистемный кризис научной и деятельностной картины мира, проявляющийся, в том числе, в нарастании так называемых экологических проблем, в частном случае стран, возникших на развалинах СССР, дополняется специфическим кризисом деятельностной и исторической онтологии марксизма. В итоге - хаос в головах. Вместо содержания образования - набор случайных данных, надерганных из популярной литературы вперемешку с гороскопами и новостями. Какое в этих условиях может быть образование? Образование – это путь к образу чего-то. Мы попали в ситуацию, «идеологического», как сейчас говорят - но на самом деле не идеологического, а онтологического вакуума. Мы не понимаем, в каком мире мы живем.

Пётр Георгиевич Щедровицкий - эксперт при Правительстве России по управлению развитием, по вопросам региональной и промышленной политики, инновационной деятельности и подготовки кадров.

document.getElementById("9182dbe3nbAs6rijRtlT").style.display = "none";